Черный лед - Страница 69

– И сидели в темноте?

– Да, сидел и думал. Услышав, что кто-то открывает дверь, я спрятался в ванной, а потом, когда увидел вас, не знал, как выйти, чтобы не напугать. Простите. Вы напугали меня, а я – вас.

Сильвия кивнула. На ней была светло-голубая блузка и темно-синие джинсы, волосы собраны сзади в пучок, так что стали видны серьги с розовым камнем. В левом ухе оказалась и вторая серьга – в виде серебряного полумесяца со звездой у нижнего кончика серпа. На губах ее появилась вежливая улыбка, и Босх вдруг вспомнил, что не побрился.

– Вы подумали, что это убийца, верно? – спросила Сильвия, поскольку Босх молчал. – Убийца возвращается на место преступления.

– Может быть… То есть нет, я и сам не знаю, что подумал. К тому же это не место преступления…

Босх кивком головы указал на парадную форму, которую Сильвия прижимала к себе.

– Завтра я должна отнести это «Братьям Макэвой». – Вероятно, Сильвия заметила тень, пробежавшую по лицу Босха. – Я знаю, его положат в закрытый гроб, но по-моему, ему хотелось бы, чтобы его хоронили в парадной форме. Мистер Макэвой сам попросил меня об этом. – Гарри кивнул. Они разговаривали, стоя в коридоре, и он первым пошел в гостиную. – Какие новости у вас в управлении? Как они намерены решить этот вопрос? С похоронами, я имею в виду…

– Кто знает? – Босх пожал плечами. – Пока говорят, что Мур погиб при исполнении служебного долга.

– Значит, Кэла ждет грандиозное шоу.

– Скорее всего.

Прощание с героем, подумал Босх. Управление никогда не станет публично заниматься самобичеванием и не объявит во всеуслышание, что скверные люди убили плохого копа за совершенные им неблаговидные поступки. Если, конечно, обстоятельства не вынудят начальство признать это. Так будет, пока похороны полицейского-героя, торжественные, помпезно обставленные, останутся костью, которую полиция может швырнуть прессе, чтобы потом пожинать урожай слезливых, сентиментальных репортажей по всем семи телеканалам сразу. Управление отчаянно нуждалось в том, чтобы завоевать популярность.

Кроме того, Босх понимал, что, если Мура признают погибшим при исполнении служебных обязанностей, вдова получит право на полную пенсию. Если бы Сильвия надела траур и, в нужные моменты промокая глаза платочком, держала рот на замке, то обеспечила бы себе пожизненные выплаты. С любой точки зрения это неплохая сделка. Если Сильвия действительно написала на мужа в ОВР, то теперь, настаивая на продолжении расследования или предав огласке известные ей факты, она потеряет право на пенсию. Тогда управление заявит, что Мур погиб в связи с деятельностью, не входящей в круг его непосредственных служебных обязанностей. И вопрос о пенсии будет снят автоматически. Босх не сомневался в том, что Сильвия это понимает.

– Когда похороны? – спросил он.

– В понедельник, в час дня. В миссионерской церкви Сан-Фернандо. Погребение состоится на Оуквудском кладбище, в Четсворте.

«Ага, – подумал Босх. – Если управление намерено устроить спектакль, это самое подходящее место». Две сотни копов на мотоциклах и полицейских машинах, движущиеся в траурной процессии по Вэлли-серкл, всегда производили солидное впечатление и неизменно давали сюжет для фотографий на первых полосах газет.

– Миссис Мур, – спросил Гарри, – почему вы пришли за формой мужа так поздно… – Он посмотрел на часы. – В десять сорок пять?

– Называйте меня Сильвия.

– Хорошо.

– Честно говоря, не знаю. Я не спала – совсем не спала – с тех пор, как… как его нашли. Почему-то мне вдруг захотелось проехаться, да и ключ от квартиры мне вернули только сегодня.

– Кто дал вам ключ?

– Заместитель начальника полиции Ирвинг. Он приехал ко мне, сказал, что они закончили с квартирой и, если мне что-то понадобится из вещей, я могу их забрать. Но мне ничего не было нужно. Я вообще надеялась, что мне не придется идти сюда, но тут позвонил мистер Макэвой из ритуальных услуг. Он сказал, что ему нужна парадная форма. Вот я и решила…

Босх взял с дивана конверт с фотографиями и протянул его Сильвии.

– А это? Они вам тоже не нужны?

– Пожалуй, нет.

– Вы видели эти снимки раньше?

– Кажется, да, но не все. Одни мне знакомы, других я никогда прежде не видела.

– Почему человек всю жизнь хранит свои фотографии, но некоторые из них не показывает даже жене?

– Не знаю.

– Странно. – Гарри открыл конверт и, перебирая снимки, спросил:

– Кстати, вы не знаете, что стало с его матерью?

– Она умерла еще до того, как мы познакомились. Опухоль мозга. Кэл говорил, что тогда ему было около двадцати.

– А отец?

– Он сказал мне, что его отец умер, но не знаю, правда ли это. Кэл ни разу не упоминал о том, когда и от чего он умер. Я спросила, но он ответил, что не хочет говорить на эту тему.

Босх показал ей фото двух подростков, сидящих на столе.

– А это кто?

Сильвия подошла ближе и посмотрела на снимок. Босх заметил в ее глазах зеленые искорки и ощутил легкий запах духов.

– Может быть, какой-то его товарищ.

– У него не было брата?

– Нет. Он ни разу не упоминал об этом. Когда мы поженились, Кэл сказал, что я – вся его семья. Он… у него не было никого, кроме меня.

Босх тоже посмотрел на фотографию.

– А мне показалось, что они чем-то похожи. – Сильвия не ответила. – А как насчет татуировки?

– А что насчет татуировки?

– Кэл никогда не рассказывал, когда и где ее приобрел и что она означает?

– Он говорил, что ему сделали ее в поселке, где он вырос, Кэл тогда был совсем мальчишкой. Я почему-то думаю, что это было мексиканское баррио. Они называли его Святые и Грешники. Именно это и обозначала татуировка – Святых и Грешников. Кэл говорил, это потому, что люди, жившие там, не знали, кто они такие и кем станут.